Ars Poetica...... равно как и Ars Prosaica (наверное, это должно именоваться так?) и прочие руководства по части написания книг - от Буало до Стивена Кинга - у нас все как-то больше зарубежного происхождения. Отечественная "Золотая роза" так прочно забыта, что это даже странно. Или не странно? Раз зарубежные авторы пишут бестселлеры, значит, у них и надо учиться, не так ли?
Вопрос в том, чему именно у них учиться можно, а какие рекомендации следует воспринять критически.
Не поймите меня неправильно - это хорошие, толковые, почтенные руководства, которые действительно могут научить многому, и я сама их рекомендовала не раз. Я не ударилась в славянство и не собираюсь сообщать urbi et orbi, что хорошилище грядет по гульбищу из ристалища, да и другим не советую. Но все же есть область, в которой к рекомендациям зарубежных авторов следует подходить с осторожностью.
Область эта - стиль.
Пока речь идет о способах создания и выявления характеров, построения сюжета, развития действия - все в порядке. Мы действительно многому можем научиться. Даже если речь идет о совершенно новых для нас художественных принципах. Например, композиция в духе "расходящихся волн" ничем не похожа на привычное нам "экспозиция-завязка-кульминация-развязка" - но она очень интересна, и отчего бы не освоить и ее, отчего бы не расширить свой арсенал выразительных средств? Но когда речь идет о стиле, о языке текста, давайте не будем все-таки забывать, что создавались все эти рекомендации ДЛЯ ДРУГИХ ЯЗЫКОВ С ДРУГОЙ СТРУКТУРОЙ.
Много букв о том, какой частью речи предпочтительнее жечь сердца людей - и почемуВсе советы Флобера - я думаю, они достаточно общеизвестны, чтобы здесь их не напоминать - относились к французским писателям. И учитывали особенности французского языка. Именно для него они и ценны - а русский язык над собой таких насильств не очень-то и допускает. В худшем случае текст получается ритмически вывихнутым и очень принужденным по исполнению, в лучшем принужденности нет, но художественных средств все же недостает. Да и для французского языка рекомендации Флобера не так чтобы и безусловны - дело вкуса, конечно, но мне отчего-то не кажется, что Бальзак как писатель вообще и как стилист в частности хуже Флобера. Или, если обратиться к отечественным примерам - что Гоголь как писатель и стилист хоть чем-то хуже Дивова (который рекомендациями Флобера очень даже пользуется). Между тем довольно открыть хотя бы "Страшную месть" - вот явился колдун к святому схимнику, и что же? Посчитайте, СКОЛЬКО раз на неполных две страницы повторяется "страшный", "страшно", "страшен" - да Флобера бы удар хватил!
Впрочем, Флобер нынче большинству авторов не указ. Сейчас времена пошли не те, всякие там Буало, Флоберы и прочие французы уже не могут снискать прежнего трепетного внимания. Настало время триумфального шествия литературы англоязычной - и рекомендации по части успешного и качественного книгописания начинающие авторы пользуют по большей части англоязычные по происхождению.
Тут-то и расцветают новые, как сказал бы Дзеами, "цветы стиля".
Я с удовольствием рекомендовала в свое время Стивена Кинга - "Как писать книги". И по большей части его рекомендациям можно (а иной раз и нужно) следовать. Но ровно до тех пор, пока они не привязаны жестко к специфике английского языка.
Формулирует он свои рекомендации четко и хлестко. Как хороша фраза "Глаголы вам не враги, прилагательные вам не друзья"!
И как же опасно русскоязычному автору следовать этому совету!
Грамматическая выразительность глаголов в английском языке огромна. Посудите сами. Времен в английском языке, строго говоря, четыре - Present, Past, Future и Future-in-the-Past - настоящее, прошлое, будущее и будущее-в-прошедшем (в русском языке такого нет). Каждое из них может быть использовано в четырех конфигурациях - Indefinite, Continuous, Perfect и Pefect Continuous - неопределенное, продолженное, завершенное и продолженно-завершенное. То есть ШЕСТНАДЦАТЬ временнЫх форм только в активном (действительном) залоге! Плюс столько же в пассивном (страдательном) залоге, который в английском языке стилистически равноправен с активным. Итого - уже тридцать два. Плюс дополнительные глаголные конструкции, даже не выделяемые в отдельное грамматическое явление - что-нибудь типа "I'm going to... (do smth.)", по грамматическому смыслу близкие французскому Future Immediat (Future Proche) и им подобным. (У меня нет французской раскладки, и надеюсь, вы меня за это извините) Плюс изумительное разнообразие модальностей, способных выражать тончайшие оттенки смысла. Плюс использование немодальных глаголов в модальном значении. Я когда-то приводила пример: в русском переводе байроновское "Хочу я быть ребенком вольным" как-то не очень трогает душу - ну, хочешь, так и хоти себе, хотеть не вредно! - а вот в оригинале "I would I were a careless child" неизменно заставляет мое горло сжиматься, и не только из-за великолепной фонетики. Прежде всего это великолепная грамматика. Выбрав именно эти два глагола, чтобы высказать свое желание, Байрон ГРАММАТИЧЕСКИ выразил одновременно и силу этого желания, и его вполне осознанную безнадежность. Словно могучая волна желания разбивается об утес невозможности. И все это достигнуто без привлечения каких бы то ни было дополнительных художественных средств - только за счет грамматики!
Да, и не будем забывать такую великолепную штуку, как герундий - имеющий форму глагола и соединяющий в себе свойства глагола и существительного! Герундий, во всей своей прелести совершенно непереводимый на русский язык! Помню, как я мечтала когда-то перевести рассказ Бредбери "Utterly Perfect Murder"... и на первой же странице нарвалась на целый абзац, исполненный герундием. Конструкции, соединяющие в себе мобильность глагола и фундаментальность существительного. В русском переводе чем-то пришлось бы пожертвовать, а мне тогда по молодости лет не хотелось жертвовать ничем. Но красоту и выразительность этой грамматической формы я запомнила навсегда.
В русском языке глагол не несет и десятой доли той грамматической выразительности. О да, и в русском языке глагол - одна из ведущих частей речи. Недаром "глаголить" раньше значило "говорить" (справедливости ради замечу, что в те времена грамматическая выражительность русских глаголов была все-таки побольше). Да и слуха вещего должен коснуться всенепременно божественный глагол, а вовсе не божественное деепричастие. И сердца людские полагается жечь глаголом, а отнюдь не прилагательным и даже не существительным. И все же русские глаголы выразительны лексически более, чем грамматически. Три времени против шестнадцати - слабовато будет, ничего не поделаешь. Шесть против тридцати двух, если считать страдательный залог - пропорция и вовсе неравная. К тому же в русском страдательный залог стилистически НЕ равноправен с действительным. По большей части он относится к речи канцелярской, официальной, официозной. "Это здание было построено в 1800 году" "Платье сделано из шелка"... это не живая, это исключительно письменная речь с оттенком казенности. Совершенный и несовершенный вид глагола не полностью покрывает спектр английских значений - он выражает только завершенность действия. Продолженность его грамматически не выражена, в общем, никак, а уж словосочетание "продолженно-завершенный" вызывает разве что вопрос: "Холмс, но КАК?!" Модальности беднее английских. А уж объяснить не-англофону, что такое герундий, с ходу и вообще невозможно. Грамматическая выразительность русских глаголов достигается все же больше за счет приставок-суффиксов, нежели чего-то иного, но это не что-то специфически глагольное.
Это не значит, что русский язык беднее английского - никоим образом! Но это значит, что глаголы нашим авторам хоть и не враги, но скорее союзники, чем друзья, и безудержно кидаться в их объятия, пренеберегая прочими союзниками, рискованно.
А вот с прилагательными ситуация выглядит диаметрально противоположной. Грамматическая выразительность английских прилагаетльных если и не стремится к нулю, то находится на очень близкой к нему отметке. Что они нам могут предложить, кроме трех степеней сравнения? Из-за относительной нехватки приставок и суффиксов - да, в общем-то, ничего. Другая структура языка, что ж поделать. "Little - less - the least", вот и весь сказ. Русский язык может предложить побольше - "малый", "малой", "маленький", "малюсенький" и прочие - разные и по значению, и по стилистической группе прилагательные, и это только те, которые вспоминаются с ходу, на самом деле их побольше. Неудивительно, что мастера английской словесности издеваются над теми, чей текст преизобилует прилагательными, что для них это синоним неумения. Но вот русскому автору прилагательные ни в коем случае не враги. Разумеется, если ими все-таки не злоупотреблять до неприличия.
Вот и получается, что совет, пригодный для одного языка, становится по меньшей мере сомнительным, если им пользуются носители другого языка.
Так что следовать подобным советам, когда речь идет о работе над СТИЛЕМ, надо все-таки с осторожностью и очень, очень обдуманно.