Жизнь слишком коротка, чтобы быть незначительной
16.09.2011 в 21:17
Пишет Эрл Грей:Цитаты из книги "Люди в черном" Харви
Моя книга посвящена одному цвету и одному гендеру, ибо именно в мужском костюме (по очевидным причинам) использование черных тканей претерпело любопытную метафору - они приобрели властный статус. А женщины вплоть до 20 столетия носили черное исключительно в знак скорби и траура...
читать дальше
Особенно интересным мне стал казаться вопрос о том, каким образом мужчины со временем стали пользоваться черным цветом... не как знаком того, что они нечто утратили или недополучили, но, напротив, знаком того, чем обладают, - знаком положения, собственности и власти.
...Одевание очень часто является приобщением к властному стилю, а это стиль по природе политический.
Если, как считает Джудит Батлер, гендер - это перформатив, нечто нами совершаемое, значит, он и есть то, что мы совершаем, одеваясь тем или иным образом.
Не случайно столь притягательным остается переодевание в одежду противоположного пола. Историки костюма давно обратили внимание на то, как варьируется гендер при изменении моральных и материальных условий. Зависимость и независимость проявляются прежде всего в движениях, допускаемых той или иной одеждой.
.. Это хорошо видно по одежде каждого из полов: она в нашем обществе никогда не остается стабильной, но ласково и осторожно заключает в объятия другую половину, имитируя ее и одновременно отмежевываясь от нее.
.. целью моды не является ни трансцендентность гендера, ни андрогинная одежда. Более того, Джо Паолеттти и Клаудиа Б. Кидвелл... пришли к выводу, что не только "в полном смысле слова андрогинной одежды для взрослых мужчин и женщин никогда не существовало, но и вообще самым близким подступом к андрогинности является манера женщин одеваться как мужчины.".
...стоит нам приступить к выбору одежды, как мы обнаруживаем, что уже одеты: родителями, школой, местом работы, классом, гендером, расой, вероисповеданием. Мы одеваемся, чтобы примкнуть к тем или иным группам, чтобы уйти от других групп и от прошлого; одеваемся от "противного" - чтобы отмежеваться от типажей, с которыми мы не хотим быть отождествлены.
Прославленные денди были известны вовсе не любовными похождениями. Знакомцы Браммела "не знавали за ним ничего такого, что принято именовать стратсью, интрижкой". Граф Д`Орсэ, конечно, немало шокировал светское общество, живя одновременно с лордом и леди Блессигтон, но при всем том он слыл довольно безобидным в сексуальном отношении персонажем... Браммера, Бульвер-Литтона и Дизраэли женоподобными не считали, но прочие денди такую репутацию имели личность денди была сексуально двусмысленна, и обе его разновидности, черно-белая и цветная, в конце столетия окажутся востребованы эстетами, в первую очередь Оскаром Уайльдом. Итак, ранних денди можно считать пионерами гендера. Они обживали идентичность, озадачивавшую современников одновременным привкусом мужского и женского.
Эта идентичность оставалась размытой по отношению к женщинам, а в таких фигурах, как Браммел, - и по отношению к сексуальности вообще.
Неудивительна популярность дендизма, обыгрывавшего дисциплину и самодисциплину, в военной среде. Браммел в свое время был военным - сначала корнетом, потом капитаном в 10-м гусарском полку. Сам он пороху не нюхал, однако те, кто регулярно смотрел смерти в глаза, усвоили дендистскую элегантность как признак отваги. Веллингтон слыл денди, а в день битвы при Ватерлоо на нем был белый галстук, панталоны из лосиной кожи и большая треугольная шляпа русского образца. В свою очередь, ему пришлось однажды выговаривать офицерам гренадерского полка за то, что в плохую погоду они поскакали в атаку, раскрыв над собой зонтики.
...следуя точке зрения современников эпохи, я делал акцент на мрачности, но имеется и другой аспект, для денди чрезвычайно важный. Это сексуальная привлекательность черного. Он делает человека стройнее, выгодно оттеняет черты лица, усиливает яркую внешность.
Во многих цивилизациях черный был цветом власти задолго до того, как европейские патриции стали одеваться в черное. Взгляд за пределы Европы не входит в задачи данной работы, и все же стоит отметить, что с 9 века до н.э. до 17 века н.э. китайские императоры носили черные одеяния, ибо черный цвет есть изначальный цвет Небес. Министры, являясь по утрам к императору на официальный прием, были одеты в черное (в дневные часы они, как и чиновники менее высокого ранга, ходили в боле светлой одежде).
Производство черной материи в этот период (15 в.) оставалось весьма трудоемким и дорогостоящим, то есть черный был недоступен бедным и фиксировал социальные различия. Процесс производства (если только не использовалась естественная черная материя - к примеру, шерсть черных овец) состоял в наложении одного слоя краски на другой до тех пор, пока исходный цвет не исчезал полностью. Обычно это делалось в несколько стадий: сначала ткань окунали в концентрированный раствор галлов ("чернильных орешков" на дубовых листьях), а далее красили вайдой, темно-синей краской, и мареной, добиваясь цвета, который мы, впрочем, не назвали бы абсолютно черным, "черным как смоль". Описанный процесс оставался чрезвычайно трудоемким и несовершенным, пока в начале 16 века испанцы не открыли в Мексике, в заливе Кампече, индийский сандал. Этот краситель... давал настоящий черный цвет; краску добывали с меньшими издержками и затруднениями, вываривая стружку сандалового дерева в воде. И тем не менее это была тонкая и непростая работа. Груды влажной стружки должны были перебродить до нужной кондиции. Материя, подлежащая окрашиванию, сначала обрабатывалась солями железа или олова; весь процесс занимал пять-шесть дней.
URL записиМоя книга посвящена одному цвету и одному гендеру, ибо именно в мужском костюме (по очевидным причинам) использование черных тканей претерпело любопытную метафору - они приобрели властный статус. А женщины вплоть до 20 столетия носили черное исключительно в знак скорби и траура...
читать дальше
Особенно интересным мне стал казаться вопрос о том, каким образом мужчины со временем стали пользоваться черным цветом... не как знаком того, что они нечто утратили или недополучили, но, напротив, знаком того, чем обладают, - знаком положения, собственности и власти.
...Одевание очень часто является приобщением к властному стилю, а это стиль по природе политический.
Если, как считает Джудит Батлер, гендер - это перформатив, нечто нами совершаемое, значит, он и есть то, что мы совершаем, одеваясь тем или иным образом.
Не случайно столь притягательным остается переодевание в одежду противоположного пола. Историки костюма давно обратили внимание на то, как варьируется гендер при изменении моральных и материальных условий. Зависимость и независимость проявляются прежде всего в движениях, допускаемых той или иной одеждой.
.. Это хорошо видно по одежде каждого из полов: она в нашем обществе никогда не остается стабильной, но ласково и осторожно заключает в объятия другую половину, имитируя ее и одновременно отмежевываясь от нее.
.. целью моды не является ни трансцендентность гендера, ни андрогинная одежда. Более того, Джо Паолеттти и Клаудиа Б. Кидвелл... пришли к выводу, что не только "в полном смысле слова андрогинной одежды для взрослых мужчин и женщин никогда не существовало, но и вообще самым близким подступом к андрогинности является манера женщин одеваться как мужчины.".
...стоит нам приступить к выбору одежды, как мы обнаруживаем, что уже одеты: родителями, школой, местом работы, классом, гендером, расой, вероисповеданием. Мы одеваемся, чтобы примкнуть к тем или иным группам, чтобы уйти от других групп и от прошлого; одеваемся от "противного" - чтобы отмежеваться от типажей, с которыми мы не хотим быть отождествлены.
Прославленные денди были известны вовсе не любовными похождениями. Знакомцы Браммела "не знавали за ним ничего такого, что принято именовать стратсью, интрижкой". Граф Д`Орсэ, конечно, немало шокировал светское общество, живя одновременно с лордом и леди Блессигтон, но при всем том он слыл довольно безобидным в сексуальном отношении персонажем... Браммера, Бульвер-Литтона и Дизраэли женоподобными не считали, но прочие денди такую репутацию имели личность денди была сексуально двусмысленна, и обе его разновидности, черно-белая и цветная, в конце столетия окажутся востребованы эстетами, в первую очередь Оскаром Уайльдом. Итак, ранних денди можно считать пионерами гендера. Они обживали идентичность, озадачивавшую современников одновременным привкусом мужского и женского.
Эта идентичность оставалась размытой по отношению к женщинам, а в таких фигурах, как Браммел, - и по отношению к сексуальности вообще.
Неудивительна популярность дендизма, обыгрывавшего дисциплину и самодисциплину, в военной среде. Браммел в свое время был военным - сначала корнетом, потом капитаном в 10-м гусарском полку. Сам он пороху не нюхал, однако те, кто регулярно смотрел смерти в глаза, усвоили дендистскую элегантность как признак отваги. Веллингтон слыл денди, а в день битвы при Ватерлоо на нем был белый галстук, панталоны из лосиной кожи и большая треугольная шляпа русского образца. В свою очередь, ему пришлось однажды выговаривать офицерам гренадерского полка за то, что в плохую погоду они поскакали в атаку, раскрыв над собой зонтики.
...следуя точке зрения современников эпохи, я делал акцент на мрачности, но имеется и другой аспект, для денди чрезвычайно важный. Это сексуальная привлекательность черного. Он делает человека стройнее, выгодно оттеняет черты лица, усиливает яркую внешность.
Во многих цивилизациях черный был цветом власти задолго до того, как европейские патриции стали одеваться в черное. Взгляд за пределы Европы не входит в задачи данной работы, и все же стоит отметить, что с 9 века до н.э. до 17 века н.э. китайские императоры носили черные одеяния, ибо черный цвет есть изначальный цвет Небес. Министры, являясь по утрам к императору на официальный прием, были одеты в черное (в дневные часы они, как и чиновники менее высокого ранга, ходили в боле светлой одежде).
Производство черной материи в этот период (15 в.) оставалось весьма трудоемким и дорогостоящим, то есть черный был недоступен бедным и фиксировал социальные различия. Процесс производства (если только не использовалась естественная черная материя - к примеру, шерсть черных овец) состоял в наложении одного слоя краски на другой до тех пор, пока исходный цвет не исчезал полностью. Обычно это делалось в несколько стадий: сначала ткань окунали в концентрированный раствор галлов ("чернильных орешков" на дубовых листьях), а далее красили вайдой, темно-синей краской, и мареной, добиваясь цвета, который мы, впрочем, не назвали бы абсолютно черным, "черным как смоль". Описанный процесс оставался чрезвычайно трудоемким и несовершенным, пока в начале 16 века испанцы не открыли в Мексике, в заливе Кампече, индийский сандал. Этот краситель... давал настоящий черный цвет; краску добывали с меньшими издержками и затруднениями, вываривая стружку сандалового дерева в воде. И тем не менее это была тонкая и непростая работа. Груды влажной стружки должны были перебродить до нужной кондиции. Материя, подлежащая окрашиванию, сначала обрабатывалась солями железа или олова; весь процесс занимал пять-шесть дней.
@темы: Реконструктор, Колір, Таємниці веселки, Історія, Стиль